Любит — не любит

У Анны Петровны все валилось из рук. Приезд Вари с ребятишками был громом среди ясного неба. Приехала она утренним автобусом. Занесла в дом дочек, сбегала к сельсовету, где была автобусная остановка, за чемоданом и сумкой и только потом обняла оторопевшую мать. Устало опустилась на стул:

– Не поеду назад. Здесь будем жить, дома…

На улице не утихала бушевавшая всю ночь метель. Варя с девочками прилегла поспать, а Анна Петровна растапливала печь и вытирала передником слезы.

Было это три месяца назад. Варвара сразу же устроилась работать на ферму. Ту самую, где много лет трудилась зоотехником Анна. Полуторагодовалых близнецов Катеньку и Марусю она в ясли отдать не разрешила. Сама седьмой год как на пенсии, но хотя дел дома было предостаточно, хлопоты с внучатами были в радость.

Варя была четвертой ее дочерью, приемной. Три старшие были погодками. Они уже выросли, первая окончила школу, когда появилась в их доме маленькая Варюшка. Муж Анны Петровны Семен, работал шофером. Ездил в соседний район за грузом для колхоза. Проезжая через какое-то село, увидел пожар. Маленький деревянный домишко сгорел быстро, все попытки спасти его не увенчались успехом. Погибли в доме муж с женой. Оба были любители выпить. Вот и на этот раз уснули в пьяном угаре крепким сном. Когда их вытащили из горящего дома, оба уже задохнулись дымом. Их годовалая дочка играла у соседей – ее часто забирали из дома от  подвыпивших родителей, чему последние были только рады.

Потрясенный всем увиденным, Семен решительно подхватил малышку на руки, посадил в кабину, приехал в сельсовет:

– Если расписку какую надо – напишу, а ребенка забираю – будет наша с женой дочка.

С удочерением трудностей не возникло. В семье Варю полюбили сразу, окружили теплом. Сестры жалели и ласкали девочку как могли. А когда она пошла в первый класс, в дом нежданно-негаданно пришла беда – умер Семен. После смерти отца дочери окружили мать еще большей любовью. Потом старшие быстренько повыскакивали замуж. Сейчас здесь и живут, в своей деревне.

А Варю увез в город бывший на преддипломной практике в колхозе молодой инженер. Многие парни за ней ходили, да и было почему. Красивая она, Варька, и сердцем добрая, приветливая. Стройная, волосы пышные, густые, с каштановым отливом, а глаза огромные, голубые. Ну, прямо не глаза, а озера. И всегда улыбка на лице. Только она своим-то от ворот поворот – и все дела. А в того, городского, влюбилась. И уехала с ним сразу после свадьбы, поцеловав мать на прощание.

Анна Петровна хоть и надеялась с Варей век доживать, все же сильно против не была. Геннадий ей понравился. Серьезный, самостоятельный. Дочку ее, по всему видно, по-настоящему полюбил. А еще припал он ей к сердцу потому, что сильно походил на Ивана – жил у них когда-то в деревне парень… Высокий, косая сажень в плечах, с таким же непокорным русым чубом и добрыми серыми глазами. Нраву был тихого. Про таких в деревне говорили – смиренный. Как глянет Анна на зятя, так и защемит сердце. И вспомнится молодость.

Жили молодые дружно. Когда близнецы родились, радость еще больше сплотила их. Казалось, счастью не будет конца. И вот Варя уехала от мужа.

Анна Петровна в душу к дочке не лезла. Варвара старалась держаться, чтобы не терзать душу матери. А по ночам у Анны щемило сердце. Она слышала, как дочь безутешно плакала в подушку. В одну из таких ночей подошла она к Варваре, присела рядом на кровать, погладила по каштановой пушистой голове. И та не выдержала, уткнулась мокрым лицом матери в ладони:

– Не любит он меня, мам, не любит! Другая у него есть…

Так и просидели они до самого утра, прижавшись друг к другу. Анна дочку не утешала, знала: без толку. Она хотела только одного – сделать что-нибудь, чтобы Варваре стало легче. Пусть уж лучше ей будет больно. Она подняла глаза на стену, где висела в углу икона, которая досталась еще от прабабушки. На потемневшем фоне чистый, неземной красоты лик Богородицы с Младенцем на руках. «Матушка..! Ты все знаешь и видишь, Ты сама Мать и страдала много… Доченьке моей помоги, Варваре,» – беззвучно шептала Анна Петровна слова, которые шли от самого сердца – материнского, любящего.

Жалко ей было и Варю, и запутавшегося Геннадия. Жалко, что угасал огонь их семейного очага. Теряли друг друга два любящих человека. Ведь ни войны, никакой другой беды. А вот поди ж ты…

Ей тогда шел девятнадцатый год. В сельхозтехникум она поступила на заочное отделение. Семья была большая – кроме нее у отца с матерью семеро. И ей не хотелось доставлять забот родителям, которым и без того было нелегко. Пошла работать на ферму.

Однажды за ужином отец с теплой улыбкой посмотрел на Анну, кивнул матери:

– А к колхознице-то нашей уж поди сватов скоро засылать будут – погляди: выросла!

И добавил шутливо:

– Да уж мы поторгуемся – дочка-то красавица!..

Анна смутилась, а в своей крошечной горенке украдкой глянула в зеркало. И только тут подумала, что она и от самой себя таит, что уже выросла. И что глянется ей Иван Горенков с соседней улицы. Да так глянется, что духу не хватает в глаза ему посмотреть, хоть и знают друг друга с детства – в параллельных классах учились.

Работала тогда Анна дояркой. Послали ее от колхоза за опытом на лучшую в области ферму.

– Недельки три-четыре побудешь там, посмотришь, что у них и как, поучишься, поработаешь, – сказал председатель.

Когда уезжала, к автобусу неожиданно подошел узнавший о ее отъезде Иван. Смущенно спросил о чем-то, она от волнения не расслышала. А потом вдруг повернул за плечи лицом к себе, глянул в глаза и тихо, серьезно сказал:

– Мне с тобой, Анюта, поговорить надо. Ты возвращайся скорее!..

У нее так застучало сердце, что она подумала: вот сейчас оно выскочит из груди и упадет на траву. Все это было похоже на сон, но все же было явью. Иван стоял рядом – сильный, надежный, любимый.

Когда она возвратилась домой, Ивана уже забрали в армию. А вскоре от него пришло письмо. Потянулись месяцы. Иван писал часто. О службе, о товарищах, о том далеком крае, где служил на маленьком острове Даманский. Письма были недлинные, добрые. Анна все ждала, что вот сегодня или завтра, вскрыв конверт, найдет там те самые заветные слова, которые ей так хотелось услышать. Закончилась осень, прошла зима, настал первый месяц весны. И она, наконец, дождалась. Нет, не пылкого признания в любви – это было, пожалуй, не в характере скромного парня. Но это были те самые долгожданные слова, которые отозвались в сердце радостным ликованием. «Ты только дождись меня, Анюта. У нас с тобой все обязательно будет хорошо!»

Она перечитала письмо несколько раз, а вечером, перед сном, положила под подушку.

…Анна и сейчас помнит побледневшее лицо склонившейся над ней матери, которая рано утром уже хлопотала у печки.

– Доченька… Вставай!.. По радио передали – бой вчера был на Даманском с китайцами… Много наших ребят полегло!..

В то же утро постучалась беда в двери Горенковых. Вот так и разлучила она Анну и Ивана, который навсегда остался молодым. Ни в чем не был виноват перед ней Иван, а она потеряла его.

Забрезжил рассвет. Анна Петровна поднялась, надо было доить корову. Но Варвара уже встала, звякнула в сенях подойником.

Ксюша и Маруся сладко спали, разметавшись во сне. Она только недавно научилась различать их – ну совсем одинаковые!

Завела блины. Варя любит их, пусть позавтракает посытнее. С фермы ведь раньше, чем к обеду не вернется.

Чтобы не начадить в кухне, открыла во двор окно. С улицы приятно пахнуло весенней свежестью. Вот уже и первый автобус из города подошел к сельсовету. Варвара подоила корову и, сославшись на дела на ферме, заторопилась на работу. Постой, а кто это входит в калитку – высокий, с дорожной сумкой через плечо? То ли сослепу, а может, в утреннем полумраке она не узнала зятя. Он подошел к спускавшейся с крыльца Варваре, поставил на землю сумку. Потом взял ее за плечи. Повернул к себе лицом, глянул в глаза:

– Мне с тобой, Варюша, поговорить надо. Ты возвращайся скорее!..

У Анны словно тисками сжало сердце. Она прикрыла глаза и опустилась на стул.

Людмила ЧУБАТЫХ.

с. Волчиха.