Подружки

Свидетелем разговора двух женщин – как я поняла, давних знакомых – я оказалась совершенно случайно. Мы вместе сидели в больничном коридоре, дожидаясь очереди на прием к врачу. Одна из них растила внучку, которую оставила ей дочь после развода. Сама уехала далеко-далеко устраивать свою судьбу.

– Когда же Лена Ирочку-то заберет?

Собеседница пожала плечами:

– Теперь уж, пожалуй, никогда. Сперва обещала, да и Иринка к ней просилась. Только Лена на порог, она обнимет ее: «Мамочка, я хочу жить с тобой! Когда ты меня заберешь в город?» Она обещает. Я спрошу внучку: «Разве тебе со мной плохо? Нет, – говорит, хорошо. Только я хочу с мамой жить, а к тебе, бабушка, приезжать в гости!»

Женщина вздохнула, потом улыбнулась:

– Оно-то и к лучшему наверное, что Лена уехала. Ирочку мы с дедом вырастили, а она вот замуж вышла, сына родила. Да и не хочет Ира к ней уже, не просится. Молчит больше, когда Лена приезжает. Большая уже, в пятый класс пойдет. Возраст у нее переходный…

Я сидела и думала о том, что в это самое время так нужна маленькому человеку мама. Да и кто сказала, что надо класть на разные чаши весов и смотреть, что перетянет: ребенок вместе с мамой или удачно устроенная мамина жизнь, но без ребенка от первого брака? Может ли она быть полноценной и счастливой, даже если малыша растит самая заботливая и любящая бабушка?

И вспомнились мне две мои сверстницы, две подружки – такие похожие в детстве и ставшие такими разными в своей взрослой жизни.

Надя и Вера жили на одной улице на самом краю нашего села. Учились они в параллельном со мною классе. В школу и из школы всегда вместе за руку. Они даже внешне были похожи. Читали одни и те же книги. Зимой вместе на горке, летом – на озере. Когда после школы разъехались, скучали друг без друга, писали письма, слали посылки к дню рождения. Виделись нечасто.

Надежда вышла замуж по любви и рано – в девятнадцать. Какое счастье было, когда родилась дочка Галинка! Надежда радовалась каждому ее движению, улыбке. Она была поглощена своим состоянием настолько, что не заметила – муж-то особенной радости не испытывал. А когда три года спустя оказалось, что в их семье снова будет прибавление, он заявил прямо: или я, или ребенок.

Надежда, собравшись с силами, выбрала второе. Уволилась с работы и уехала с дочкой к маме в деревню. Здесь, в родном доме, она нашла не только понимание. Окруженная заботой и любовью, выносила и родила сына.

Когда Семену исполнилось полгода, в село приехала Вера. Погожим осенним днем она появилась у родителей совершенно неожиданно с шестимесячным сынишкой на руках. Когда подруги после пятилетней разлуки встретились, радости не было конца. Оказалось, что сыновья их родились в один день!

– Ты надолго? – рассказав о себе, спросила подругу Надежда.

– Насовсем! – тряхнула завивкой Вера. – Он меня бросил, другая переманила. Я уволилась, вещи отправила контейнером, взяла Сережку и домой.

Они и сейчас были похожи так, что их можно было принять за сестер. Только Вера отрезала волосы, а Надежда так и не решилась расстаться со своей роскошной косой. И судьбы их складывались одинаково несладко. Надежда подумала о том, что жизнь все-таки подарила им радость встречи, к тому же не мимолетной. Впереди зима, будут ходить друг к другу в гости, гулять с ребятишками на улице. Надежда очень любила свою деревню, свой маленький домик, маму – простую добрую женщину, которая всю свою жизнь работала дояркой на колхозной ферме. Отец у нее умер давно, когда Надя еще в школу не ходила.

– Но я в этой деревне всю жизнь жить не собираюсь! – прервала ее мысли Вера.

– Знаешь, я тоже думаю уехать. Помощи ждать неоткуда, а детей растить надо. Может, на Север уеду, там бухгалтеры нужны и зарплата хорошая. Вот только Семочка подрастет…

– А я ждать не буду. Чего ждать-то? – Вера спустила сынишку с колен на пол. – Списалась с подругой, вот получу контейнер и поеду.

– С таким-то маленьким?!

Надежда была ошарашена решением подруги.

– Сережу я здесь оставлю.

– Как оставишь, Верочка?! Ты же кормишь…

– У родителей две коровы, я сама на коровьем молоке выросла. Устроюсь – заберу.

Обе замолчали.

– Надь, ну что ты так? – Вера взяла подругу за руку. – Мне и мама сказала, езжай, мол, молодая такая, чего здесь делать? Сережу они с отцом сами предложили оставить. Не брошу я его, заберу потом.

Через две недели Вера получила контейнер с вещами и уехала на Дальний Восток.

Надежда не знала, как завести с матерью разговор о том, что собирается уезжать. Галинке исполнилось пять, Семочке полтора. Она знала, что Нина Кирилловна будет против. Щедрая душой, трудолюбивая женщина, она будет рвать себе жилы, не жалея уже подорванного здоровья, чтобы помочь единственной дочери и внукам.

Вера тоже была единственной у родителей, но семья жила, как говорили в селе, крепко. Крестовый дом, сад, пасека, большое хозяйство. Дочь не знала ни нужды, ни отказа.

«Мамочка! – думала Надежда бессонными ночами. – Как же сказать тебе, чтобы не обидеть?»

Первой она сообщила о своем решении бабушке. Мать Нины Кирилловны уже несколько лет лежала, не поднимаясь, в уютном уголке за печкой у светлого окошка, которое выходило на юг.

– Баб, я и детей хочу забрать. Знаю, что мама против будет. Но я не оставлю их ни за что!..

Надежда прильнула щекой к морщинистой, такой родной руке. Бабушка погладила ее по голове, улыбнулась.

– Ты все правильно делаешь, голубушка моя!.. Дите при матери должно расти. Хорошо ли, плохо ли, а мать на коленочки посадит, прижмет к себе, приголубит – оно и славно!..

Надежда заплакала. Без Галинки и Семушки ей и недели не прожить.

– Трудно тебе будет, доченька, – тихо говорила бабушка, поглаживая Надежду по голове. – А ты терпи. И проси помощи у Господа: «Господи, помоги! Господи, помилуй!» И услышишь – полегчает сразу!

Нина Кирилловна, конечно, была против.

– Оставь детей, Надюша. Справлюсь, не старуха еще. Садик работает. Поезжай одна! Ты вон молодая совсем! Верка-то…

Нина Кирилловна осеклась. А все дело в том, что Вера собиралась замуж. Да не за кого-нибудь, а за офицера Тихоокеанского флота.

Надежда про себя улыбнулась. «Милая ты моя мамочка!» Она поняла, что, как и все матери на свете, Нина Кирилловна хочет, чтобы ее дочь, молодая и красивая, а кроме того умница и сама доброта, тоже устроила свою жизнь. Чем она хуже Веры?..

Золотая осень заканчивалась. Она готовилась передать свои права хмурому, дождливому октябрю. Поздно, за полночь уже, погас в их доме свет. Но еще долго не спала Надина бабушка. Она смахивала слезы, тихо-тихо шептала слова молитвы, медленно поднимала непослушную руку, осеняя себя крестом.

Пурга бушевала уже несколько дней. Сказали, что здесь в полярную ночь она может продолжаться неделями. Но город жил, заводы работали, в том числе и тот, где устроилась Надежда.

Им сразу дали квартиру, дети ходили в детский сад. Он был недалеко, в двух кварталах от дома, и при хорошей погоде добраться до садика не составляло труда. Но ночью, да еще в метель, путь был долгим и трудным. Ходили, держась за протянутые по улицам веревки, чтобы не упасть под порывами ветра и не сбиться с пути.

Надежда приспособилась носить сына за спиной в обычном рюкзаке. Галинку, укутанную и похожую на колобка, она вела, а скорее, тащила за руку. Другой крепко держалась за веревку. Сколько раз вспоминала она свою сердобольную маму и заботливую бабушку, повторяя, как она и наказывала, короткие молитвы, когда совсем выбивалась из сил или когда давящим комом подступало к сердцу отчаяние. «Господи, помоги! Господи, помилуй!» И это на самом деле помогало. Сразу становилось легче, прибавлялось сил.

В тот вечер пурга особенно свирепствовала. Забрав из садика детей, Надежда с трудом продвигалась по улице к дому. Семка молчал у нее за спиной, а измученная бесконечными падениями Галинка ревела в голос. Вдруг кто-то подхватил плачущую малышку, и рядом с Надиной рукой на веревку легла другая – крепкая, надежная. Незнакомец помог им добраться до дому. Он жил в общежитии недалеко от них и работал на том же заводе, где и Надежда.

Когда через несколько месяцев Николай сделал ей предложение, Надежда испугалась и дала решительный отказ. Слова «отчим» и «мачеха» всегда казались ей жуткими, от них веяло холодом. А дороже Галинки и Семушки у Надежды не было никого на свете. Очень приглянулся ей этот спокойный, улыбчивый человек, но она боялась замужества. Говорят же – обжегшись на молоке и на воду дуют…

Однако Николай любил не только ее, но и детей. И не безответно. Вскоре они расписались.

Шли годы. У Надежды с Николаем подрастали четверо ребятишек. Жили они душа в душу и были очень счастливы.

Вера с мужем тоже жили хорошо. В отпуск ездили на море, а на обратном пути иногда заезжали на пару дней к родителям в деревню. Сережа рос. Когда Анна Георгиевна садилась за письмо Вере, он тоже мостился за столом, просил карандаш и бумагу и писал маме письмо. Рисовал каракули, обводил ладошку.

Когда Сережа пошел в первый класс, у Веры родился мальчик. Сначала Сережа обрадовался, но потом вдруг помрачнел. Наверное, понял, почувствовал, что его ожиданиям пришел конец. Чем взрослее становился, тем больше замыкался в себе.

Когда он учился в пятом классе, Анна Георгиевна как-то пришла с родительского собрания в слезах. Ничего не сказала мужу, пока поздно вечером Сережа не лег спать. А бабушка с дедушкой долго, едва ли не до рассвета сидели на кухне. Молчали. Говорили. Анна Георгиевна тихо плакала, Степан Ильич курил у печки.

– Промашку мы с тобой, мать, дали, – вздохнул Степан Ильич. – Не надо было Веру без Сережи отпускать. Она попросила, а мы и рады стараться!.. Мол, и она свою жизнь одна скорее устроит, и нам Сережка за сыночка будет. А оно, видишь, как обернулось…

Классным руководителем в 5 «а» была учитель русского языка и литературы. Очень добрый по характеру человек, прекрасный педагог, талантливый словесник, она, не меряя, отдавала детям свою любовь. Они платили ей тем же. На одном из уроков учительница предложила написать сочинение на тему о том, чего бы им больше всего хотелось. Ребятишек тема окрылила. Они писали увлеченно, на каком-то особом подъеме. Сережа написал очень быстро. Его сочинение состояло всего из одного предложения: «Елена Павловна, больше всего на свете мне хотелось, чтобы Вы были моей мамой».

Тетрадку с сочинением после собрания и отдала учительница Анне Георгиевне. Сама она уже над ним поплакала.

После окончания школы Сергей поступил в университет. А через полгода в их семью пришла страшная беда. Сережу похоронили. Что стряслось с парнем – так и осталось тайной. Прошел слух, будто бы выпал из окна общежития.

Вера на похороны не успела. Они с мужем и сыном в это время ездили по путевке в страны народной демократии. Приехала через месяц. Поставила на могиле памятник из черного мрамора. Жила в деревне неделю. Все дни проводила на кладбище. Говорят, сильно плакала.