Треть россиян считают себя бедными

На сайте РИА «Новости» 11 декабря 2020 года были опубликованы результаты опроса фонда «Общественное мнение». Согласно опросным данным, каждый третий житель нашей страны считает себя бедным (33%). Остальные почти две трети россиян (64%) отнесли себя к людям со средним достатком и 1% – к богатым. Обращает на себя внимание долговременность пребывания в бедности: большинство тех, кто отнес себя к бедным, жили так всегда (12% всех россиян) или находятся в таком положении уже больше десяти лет (7%).

Профессор кафедры государственного и муниципального управления Алтайского филиала РАНХиГС, ведущий научный сотрудник Института экономики и организации промышленного производства СО РАН Алие Сергиенко прокомментировала опросные данные по бедности и возможности их использования в государственной политике.

Официальная статистика

Бедность традиционно является объектом особого внимания государства. В России уже в 2004 г. борьба с бедностью была объявлена приоритетом государственной политики. По программе «Национальные цели развития тысячелетия в РФ» (в рамках программы ООН «Глобальные цели и задачи развития тысячелетия» до 2015 г.) был установлен целевой параметр уровня бедности – 10%. Борьба с бедностью в стране и в мире была актуализирована Повесткой дня в области устойчивого развития до 2030 г., утверждённой Генеральной Ассамблеей ООН в 2015 г. В этом документе в качестве первой цели выделена «Повсеместная ликвидация нищеты во всех ее формах». В 2020 г. для достижения национальной цели развития Российской Федерации на период до 2030 года «Сохранение населения, здоровье и благополучие людей» был установлен целевой показатель «снижение уровня бедности в два раза по сравнению с показателем 2017 года».

Бедность, как и благополучие, –  понятие многозначное и многоаспектное, и существует множество различных инструментов ее измерения. Но при проведении государственной политики по преодолению бедности органы власти во многих странах учитывают в первую очередь ежегодные данные государственной статистики, что позволяет проводить межстрановые и межрегиональные сравнения в динамике. В России официальная оценка уровня бедности рассчитывается органами

государственной статистики с 1992 г. как доля населения с денежными доходами ниже прожиточного минимума. Причем, справедливо отметить, что с начала «нулевых» методика расчета данного показателя была существенно усовершенствована, в том числе за счет расширения перечня товаров потребительской корзины.

Как проявил себя такой показатель в ретроспективе? Согласно данным государственной статистики, в 1992 г. в стране была зафиксирована самая высокая бедность за всю историю ее наблюдений – 33,5%. После некоторого снижения значительный взлет бедности произошел вследствие влияния финансового кризиса 1998-1999 гг., в результате в 2000 г. она достигала 29%. С начала «нулевых» бедность сократилась в 2,4 раза, до 12,3% в 2019 г. и пока все еще остается за пределами десятипроцентного нормативного значения. За последние почти двадцать лет, несмотря на влияние глобального экономического кризиса 2008-2009 гг. и турбулентность текущего десятилетия, значительный рост бедности наблюдался только в 2015 г. «Корона-кризисный» 2020 год, принесший множество неприятных сюрпризов россиянам, таких как снижение реальных доходов, рост безработицы, сокращение малых форм бизнеса, внес заметный вклад в рост бедности – по предварительным данным она составит 13,5% (по материалам выступления Президента России на пресс-конференции 17 декабря 2020 г.).

Данные официальной статистики позволяют увидеть неравномерность распределения бедности по регионам и ее динамику. Так, в регионах аграрной специализации со значительной долей сельских жителей, таких как Алтайский край, бедность традиционно выше средних показателей по России. Но если в 1999 г. доля бедных жителей края достигала 56,3%, что было в два раза выше чем в России, то через 20 лет, в 2019 г. бедность сократилась более чем в три раза (17,6%), а разница с Россией – до менее полутора раз.

Субъективная оценка

Вместе с тем следует признать, что, хотя денежные доходы и являются относительно прозрачным и сопоставимым инструментом для измерения бедности, они не учитывают некоторые важные моменты. За одинаковое количество получаемых денежных доходов, россияне, проживающие в разных регионах, городах и селах, приобретают существенно различающуюся по ассортименту и качеству корзину товаров и услуг. Значимым фактором является и реальная стоимость их получения с учетом территориальной доступности. Например, стоимость получения медицинской услуги для сельского жителя, безусловно, существенно выше, поскольку приходится для ее получения добираться до города. Следует упомянуть и значительную часть пока неуловимых статистикой неформальных, теневых доходов.

Отчасти учесть эти особенности позволяют субъективные оценки населения, получаемые в форме различных опросов. Результаты опросов, как правило, показывают, что восприятие бедности населением как минимум в два-три раза выше официальных данных государственной статистики, оцененных по денежным доходам ниже прожиточного минимума. И даже по данным Росстата в 2019 г., полученным по иной методике, на основе периодически проводимого (не ежегодного) выборочного бюджетного обследования домохозяйств, бедность была существенно выше официального показателя бедности: у 1,9% россиян не хватало денег на еду и для 22,9% затруднительно было покупать одежду и оплачивать жилищно-коммунальные услуги.  Кроме того, 62,6% россиян не могли позволить себе покупку товаров длительного пользования, что оценивается как умеренная или относительная бедность. Таким образом, к обеспеченным относятся только оставшиеся 12,6% россиян, из которых только 1,3% можно отнести к богатым, поскольку средств у них, по их оценкам, достаточно, чтобы купить все, что считают нужным.

Новый подход к оценке бедности

Как используются опросные данные органами государственного управления? В силу специфики сбора и значительного проявления субъективной стороны в оценке бедности опросные данные обычно рассматриваются лишь как дополнительный показатель к официальным данным статистики. При этом признается, что ценность опросных данных существенно вырастает при мониторинговых исследованиях бедности, которые могут себе позволить только крупные опросные центры, такие как ВЦИОМ, ФОМ, «Левада-Центр». Но и в этом случае федеральные органы власти ориентируются в большей мере на происходящие изменения в субъективных показателях бедности, нежели на их масштабы. А органы субъектов Федерации крайне редко могут воспользоваться такими данными при принятии управленческих решений из-за особенностей выборки (малых объемов либо исключенности региона из выборки).

Итак, учитывая возможности и ограничения использования официальной статистики и опросных данных в государственной политике сокращения бедности, на наш взгляд, давно назрела острая необходимость перехода к комплексной, интегрированной и дифференцированной по группам населения оценке бедности, адекватно учитывающей не только денежные доходы,  но и их натуральную составляющую (что, например, важно при оценке доходов сельских жителей), а также доступность и качество рабочих мест, образования, здравоохранения и других социальных услуг. На государственном уровне это возможно осуществить путем организации широкой сети информационных центров при органах региональной власти, использующих новые технологии сбора и обработки

так называемых больших данных. Тогда у каждого губернатора на столе будут регулярно появляться сводки данных комплексно оцененной бедности, что позволит своевременно и адекватно реагировать на ее изменения, а значит, в частности, эффективно реализовать государственную политику снижения бедности в два раза до 2030 г.